Новости

Статья от 26 августа 2011, 11:20

Источник: http://www.zakon.kz/

Товарищества с ограниченной ответственностью являются равноправными с акционерными обществами субъектами корпоративного права. Такова точка зрения к.ю.н., профессора Каспийского общественного университета С. Климкина.

В апреле этого года в издательстве «Бастау» вышла в свет работа известного не только в Казахстане, но и далеко за его пределами ученого-цивилиста, доктора юридических наук, профессора Ф.С. Карагусова «Основы корпоративного права и корпоративное законодательство Республики Казахстан. Издание второе, дополненное».

Написание комплексной работы такой направленности, выполненной в Казахстане, является значительным событием в национальной науке. Тем более с учетом того обстоятельства, что число корпоративных споров в республике неуклонно растет.

В рамках же настоящего материала мы хотели высказать ряд суждений по вопросам, вынесенным в его заголовок.

В указанной работе позиция Ф.С. Карагусова сформулирована предельно ясно: «Корпорациями в контексте их регулирования нормами собственного корпоративного права целесообразно признавать только акционерные общества… Само же корпоративное законодательство должно регулировать именно вопросы создания и деятельности акционерных обществ, требуя использования данной корпоративной формы только при ведении крупного предпринимательства и оставляя за своими пределами регулирование различных форм хозяйственных товариществ, включая товарищества (общества) с ограниченной ответственностью»/1, 27-28/.

Таким образом, автор проводит жесткий «водораздел» между правовыми положениями акционерных обществ и товариществ с ограниченной ответственностью по казахстанскому законодательству.

Считаем, что такая позиция является излишне категоричной и допускает смешение более широкого по своему объему предмета корпоративного права с предметом права акционерного.

Собственно, корпоративные отношения (в зависимости от того, какой в них вкладывать смысл) являются предметом наших исследований с 1992 г./2/. На тот момент в своем активе республика имела лишь один развернутый национальный законодательный акт в этой области — Закон Казахской ССР от 21 июня 1991 г.«О хозяйственных товариществах и акционерных обществах» №690-XII.

Его непродуманность и крайняя противоречивость в вопросе определения правовых положений хозяйственных товариществ и акционерных обществ проявлялась, например, хотя бы в том, что он, имея соответствующее название, пунктом 1 ст.2 относил акционерные общества к разновидности хозяйственных товариществ.

Еще большая неопределенность возникла, когда 12 апреля 1993 г.был принят Закон Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в Закон Казахской ССР «О хозяйственных товариществах и акционерных обществах», в названии которого после слова «обществах» появилось слово «компаниях».

Однако проблема с разграничением этих форм коммерческих организаций ослабла с принятием 27 декабря 1994 г.Гражданского кодекса (Общая часть) и изданием Президентом Республики Казахстан Указа, и.с.з., от 2 мая 1995 г.«О хозяйственных товариществах». Акционерные общества были, безусловно, отнесены к видам хозяйственных товариществ.

Но в 1998 г.ситуация вновь принципиально изменилась. Одновременно с принятием Закона «Об акционерных обществах» Законом Республики Казахстан от 10 июля 1998 г.«О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам акционерных обществ» они были выведены из состава хозяйственных товариществ и по настоящее время представляют собой самостоятельную организационно-правовую форму юридического лица.

Следует отметить, что в литературе того периода такой подход законодателя получил неоднозначную оценку. Так, И.У. Жанайдаров указывал, что «хозяйственные товарищества и акционерные общества имеют гораздо больше общего в своей правовой природе, чем различного. Подавляющая часть норм общей части законодательства о хозяйственных товариществах органично соответствует правовому режиму акционерного общества. Поэтому выведение акционерного общества из-под понятия «хозяйственное товарищество» является нелогичным, неразумным и недальновидным копированием не лучшей части зарубежного законодательства»/3, 131-132/.

А вот мнение, высказанное Л.А. Сахиповой: «Мы считаем абсолютно правильным выведение акционерного общества из состава хозяйственных товариществ и предоставление ему возможности образовать самостоятельную организационно-правовую форму юридического лица, которая выпускает акции в целях привлечения средств для осуществления своей деятельности»/4, 49/. Одобрительная позиция была занята и Ф.К. Шакировым, указывавшим, что определение акционерного общества, используемое в Законе об АО, является достаточным для его характеристики и выделения из перечня коммерческих юридических лиц, а также для определения его места в законодательстве Республики Казахстан»/5, 12/.

Мы соглашались с обеими позициями, но при одном непременном условии: следовало четко разграничивать правовое положение закрытого и открытого акционерных обществ. Поэтому мы поддерживали позицию И.У. Жанайдарова, если речь шла о закрытых обществах, и были солидарны с обратным подходом — в части открытых обществ. Такой взгляд объяснялся следующим образом: мы считали, что закрытое акционерное общество резко, даже принципиально отличается от его открытого варианта и представляет собой, по сути, лишь искусственно модифицированную версию товарищества с ограниченной ответственностью. Полагали, что закрытое общество вряд ли вообще имеет право на существование как противоречащее самой идее акционерного общества, где имена, состав акционеров не имеют никакого значения (принцип анонимности), а значит, и не должно подлежать перерегистрации при изменении состава акционеров/6, 4-5/.

В этой связи мы полностью поддерживаем идею разработчиков Закона «Об акционерных обществах», принятого Парламентом Республики Казахстан 13 мая 2003 г., отказавшегося от деления акционерных обществ на закрытые и открытые.

 

Ф.С. Карагусов, соглашаясь с вышеуказанными доводами, ссылается на нашу работу 2002 г.Однако с тех пор ситуация в казахстанском корпоративном законодательстве кардинально изменилась.

Так, важное событие произошло 16 мая 2003 г.с принятием Закона РК №416-II, которым были внесены серьезные поправки в Гражданский кодекс РК (Общая часть) и Закон «О товариществах с ограниченной и дополнительной ответственностью»:

- был изменен подпункт 3) п. 6 ст.42 кодекса, посвященный одному из оснований перерегистрации юридического лица. Вот какой стала его редакция: «3) изменения состава участников в хозяйственных товариществах (за исключением хозяйственных товариществ с числом участников сто и более)»;

- в новой редакции был представлен п. 9 ст.58 ГК: «В случае преобразования акционерного общества с числом акционеров сто и более в хозяйственное товарищество учредительный договор не заключается. Документом, подтверждающим право на долю в уставном капитале хозяйственного товарищества, преобразованного из акционерного общества с числом участников сто и более, является выписка из реестра участников хозяйственного товарищества. Порядок формирования, ведения и хранения реестра участников хозяйственного товарищества устанавливается законодательными актами Республики Казахстан»;

- было исключено положение об ограничении численности участников ТОО (п. 2 ст.77 кодекса).

Еще одна «революция» в законодательстве о хозяйственных товариществах — Закон РК от 8 июля 2005 г.№72-III «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам рынка ценных бумаг и акционерных обществ».

Им установлены следующие особенности создания и деятельности товарищества с ограниченной ответственностью, которое заключило договор на ведение реестра его участников с профессиональным регистратором, имеющим соответствующую лицензию. Основные из этих особенностей следующие:

- действие учредительного договора прекращается со дня формирования реестра участников товарищества;

- документом, подтверждающим право на долю в уставном капитале, является выписка из реестра участников товарищества, который ведется профессиональным участником рынка ценных бумаг (регистратором) по договору с товариществом;

- в случае преобразования акционерного общества в товарищество с ограниченной ответственностью, ведение реестра участников которого будет осуществляться регистратором, учредительный договор не заключается;

- прием нового участника в такое товарищество оформляется путем внесения записи в реестр участников товарищества.

Все вышесказанное дает основания говорить о коренном изменении подходов законодателя к пониманию самой сущности товарищества с ограниченной ответственностью. Если ранее оно понималось как «объединение лиц и капиталов», то в связи с поправками в законодательство от 16 мая 2003 г.и 8 июля 2005 г.понимание ТОО как объединения лиц, по нашему мнению, оказалось лишенным смысла, поскольку были устранены ограничения максимального числа его участников, а также требования к государственной перерегистрации товарищества в случае изменения состава его участников, если это товарищество заключило договор на ведение реестра его участников с профессиональным регистратором.

Таким образом, считаем, что правовое положение товариществ с ограниченной ответственностью как самой популярной формы ведения предпринимательской деятельности в Республике Казахстан максимально приблизилось к правовому положению акционерных обществ.

Нередко доводится читать и слышать, что принципиальная особенность акционерных обществ заключается в том, что они выпускают акции, а товарищества — нет.

Но, во-первых, никакой «эмиссии» акций на самом деле не происходит, это лишь фикция, заключающаяся в некоей мистической регистрации «проспекта эмиссии». Это игра с использованием многочисленных заграничных слов, в которую, с одной стороны, с удовольствием играют некоторые участники рынка ценных бумаг — Национальный Банк (после упразднения АФН), центральный депозитарий, реестродержатели и т.п.), и вынуждены играть иные участники, созданные, согласно требованиям законодательства, в форме акционерных обществ (банки, страховые компании, авиакомпании и т.д.) — с другой.

Во-вторых, практика переоформления прав участников на доли в уставных капиталах товариществ, заключивших договоры на ведение реестров участников товариществ с реестродержателями, совпадает с переоформлением прав на акции. Но на законодательном уровне сама процедура переоформления прав участников товариществ, заключивших такие договоры, не урегулирована.

Наконец, в-третьих, не определен правовой статус (режим) самой доли участника в уставном капитале товарищества в случае заключения товариществом договора с реестродержателем. Однако если механизмы переоформления прав на доли в уставных капиталах названных товариществ и акций совпадают, то почему последние относятся к категории ценных бумаг, а первые — нет? Ведь они такие же бездокументарные носители соответствующих прав в виде совокупности электронных записей (вот где «непаханое поле» для исследований специалистами в области рынка ценных бумаг!).

Таким образом, в настоящее время отсутствуют сколько-нибудь значимо отграничивающие признаки этих двух организационно-правовых форм юридических лиц (мы оставляем без внимания их непринципиальные отличия: минимальный размер уставного капитала, особенности управления, право преимущественной покупки, контроль и надзор со стороны уполномоченного органа и т.д.).

Но тогда, если акционерное общество, по мнению Ф.С. Карагусова, — это корпорация, почему товарищество ею не является?

Также любопытен подход автора к пониманию самих акционерных обществ: «…говоря об акционерных обществах, имеем в виду только такие организации, которые выпускают акции и размещают их среди неограниченного круга лиц путем публичного предложения»/1, 28-29/.

Что же для автора первично, а что вторично: форма или содержание? Как следует из приведенного суждения — содержание. То есть если организация выпускает акции и размещает их среди неограниченного круга лиц путем публичного предложения, то это акционерное общество.

Мы не думаем, что Ф.С. Карагусов хотел сказать именно так, скорее, здесь имеет место не вполне четко сформулированная мысль. Иначе придется поставить под сомнение законность создания и функционирования, например, казахстанских национальных компаний, Фонда национального благосостояния «Самрук-Казына» и т.д.

Пользуясь случаем, также отметим, что правовое положение акционерных обществ, имеющих одного акционера, действительно, особое. Так, если в «обычных» акционерных обществах их высшими органами являются общие собрания акционеров, то в обществах с единственным акционером такой орган отсутствует, и решения по наиболее важным вопросам принимаются его единственным акционером. Это положение схоже с государственным управлением государственными предприятиями, где фигуры государственного предприятия и его учредителя в лице уполномоченного государственного органа не совпадают. Однако для управления акционерным обществом такая схема неприемлема. Решения должны приниматься органом самого акционерного общества.

Также не вполне объяснима категоричность утверждения Ф.С. Карагусова о том, что «форма акционерного общества… используется для ведения крупного предпринимательства»/1, 21/. Нам известны казахстанские товарищества с ограниченной ответственностью, число работников которых составляет по несколько тысяч человек, а стоимость их чистых активов измеряется миллиардами тенге. То есть организационно-правовая форма ТОО используется для осуществления крупного предпринимательства с таким же успехом, как и АО.

Товарищества с ограниченной ответственностью являются равноправными с акционерными обществами субъектами корпоративного права.